2/2002 (18): НАВЕКИ ВОСЕМНАДЦАТИЛЕТНЯЯ…

Уже 18 лет в сибирском городе Канске на площадке перед административным зданием лесопильно-деревообрабатывающего комбината стоит памятник Герою Советского Союза польке Анеле Кживонь . Ей самой, совершившей подвиг и погибшей 12 октября 1943 года, в ту пору тоже было всего восемнадцать лет….

Такая короткая и такая трагическая жизнь! Что знала ,что умела, что успела сделать за это время юная полька? Какая она была? И почему памятник ей стоит в Канске? Как она вообще туда попала? И где жила до этого? Вопросы , вопросы… Их много . Мы попытались найти хотя бы часть ответов на них, читая переданную нашей редакции небольшую самодельную книжку и вложенные в нее несколько публикаций из канских газет 90-х годов.

Прежде всего огромное спасибо надо сказать жителю города Канска, автору и составителю этой книжицы Антону Нефедьевичу Черенцову . Вот что пишет о нем Л. Фирсанкова в газете “Канские ведомости“ (№ 49, 23 апреля 1996 г.) в статье ”Звезда Анели“:” Десять лет назад он работал на Канском ЛДК и как-то само собой получилось, что начал собирать материалы об Анеле. По вечерам после смены ходил по домам и квартирам тех, кто помнил Анелю, записывал воспоминания. Он еще не знал, что у него получится из всех этих встреч и бесед, но только каждый раз убеждался, что надо все это свести воедино и написать. В августе 1987 года в районной газете ”Заря коммунизма“ эта работа появилась в свет. Он назвал ее ”Наша Анеля“. …Стихи в ней перемежаются диалогами, строками документов и воспоминаний. Благодаря Антону Нефедьевичу, образ Анели предстал более полным и ярким. Он первым собрал о ней все, что еще можно было собрать в восьмидесятые годы.”

Итак, обратимся к записям Черенцова: ”Анеля родилась в селе Пужники Монастырского района Тернопольской области на Украине, в семье польского крестьянина Тадеуша Кживоня.

В Канск семья Кживонь приехала из поселка Чуны Иркутской области осенью 1941 года. Мать Розалия, сестры София, Виктория и Анеля, братья Станислав и Владислав. До Канска они работали на Чунской базе“.

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление. Значит, до Канска, то есть до 1941 года они уже жили в Сибири, а именно в Иркутской области. Как же попала туда эта польская семья?

Ряд публикаций в книжке указывает на следующее обстоятельство: мол, с началом Великой Отечественной войны отец семейства Тадеуш Кживонь решил, что надо сниматься и двигаться на восток, чтобы не попасть под гитлеровскую оккупацию. И таким вот образом они очутились в Канске как эвакуированные.

Но сдается нам, что семья эта принадлежала к числу депортированных лиц, которых насильно переместили в Сибирь еще в 1940 году, после присоединения к СССР Западной Украины с ее Львовской, Иваново-Франковской, Тернопольской, Волынской и Ровенской областями. (Напомним, что Анеля Кживонь родилась в Тернопольской области).

Далее. “До Канска они работали на Чунской базе, в Иркутской области”. Чуна – река на юго-западе Восточной Сибири. Сплавная. (“Советский энциклопедический словарь”. М., 1981). Это значит, что семья Кживонь как перемещенные лица, которые, как помнится “работали на Чунской базе”, возможно, жили там в трудовом концлагере (таких в 30-х годах было множество и в Восточной, и в Западной Сибири). Раз река Чуна – сплавная, значит трудились они на лесоповале и на лесосплаве. Это крайне тяжелая работа, особенно в условиях Сибири – по-настоящему каторжная. А уж как обращались с обитателями таких лагерей и спецпоселений, об этом сегодня хорошо известно.

Не исключено, что глава семейства Тадеуш Кживонь вообще погиб, умер на этой самой “Чунской базе”, а его жена и дети приехали в Канск уже без него. Ведь пишет же А. Н. Черенцов в своих записях по воспоминаниям их современников: “Про Тадеуша Кживонь, отца Анели, в Канске никто не знает”. И еще в одном месте: “О жизни отца в Канске, кто бы знал его, тоже ничего не нашел”. Тогда как про мать Анели в записях говорится: “На лесозаводе работали Анеля, ее мать, сестра Виктория. (Сестра Софья работала на хлебозаводе по ул. Ленина. Потом на хлебозавод ушла работать сестра Виктория). Мать умерла в Канске и похоронена на городском кладбище возле 4 городка”. “Жили они в бараке, в маленькой комнате, возле здания, в котором сейчас библиотека…”

Итак, вместе с матерью и сестрой 16-летняя Анеля с 23 октября 1941 года стала работать на Канском лесозаводе в цехе деревообработки. Сначала подручной, а потом станочницей.

“Я с Анелей была в очень теплых и дружеских отношениях, – вспоминает работница цеха деревообработки, ныне пенсионерка Мария Васильевна Сафронова. – Три месяца мы работали на одном станке, я – станочницей, Анеля – подручной. Потом ее перевели работать самостоятельно на станок. Работала Анеля исключительно хорошо, и куда бы мастер ее не поставил работать, она безоговорочно выполняла все приказания”.

Это была очень трудная, совсем не женская работа. Но шла война. Мужчины поуходили на фронт (свыше четырехсот работников Канского лесозавода ушли защищать Родину) и в цехах работали в основном женщины и совсем еще юные, как Анеля, девушки-подростки. Каково им приходилось, отчасти дает представление производственный процесс, описанный Черенцовым в стихах:

Шумит рубанок не простой
И даже очень сложный,
С такой строгает быстротой–
Представить невозможно.
Потоком доски подавать
Не каждому привычно.
И успевай их убирать –
Отстроганы отлично.
Вот крутится торцовка
Проворна, весела,
Требует сноровки
Круглая пила…

Вспоминая военные годы, самая близкая подружка Анели, Шура, Александра Феофановна Давыдова, ныне пенсионерка, говорит о ней: “Я хорошо знала Анелю. Среднего роста, светловолосая, боевая. Мы тогда почему-то звали ее Анелькой. В войну мы работали по 11-12 часов в сутки. У нее в работе была очень крепкая хватка. Она не просто работала, а стремилась сделать как можно больше”.

Что еще было у Анели, кроме работы? Нехитрый отдых, когда можно было сбегать искупаться на реку. По воспоминаниям Анелиных подруг, в стихах воспроизводит А. Н. Черенцов такую сцену:

За рекой кукушка
Поет свое “Ку-ку!”
Вот бегут подружки
Купаться на реку.
Плавали, ныряли,
Плескались, а потом
Лежали, загорали,
Болтали о своем.
Анелька, ты красивая!
И знаешь ли о том? –
Говорит Давыдова
Подружке шепотком.
Продолжила Сафронова:
И стройная притом.
Ах, милые подружки,
Толкуете о чем!
А вы что, некрасивые?
Вот кончится война –
Будем все счастливые, –
Ответила она.

Еще с Зоей Рогульской и другими девчатами участвовала Анеля в художественной самодеятельности – пела в хоре. Говорят, у нее был хороший голос. После репетиции гармонист играл плясовые мелодии. Девчата выходили в круг плясать, и Анеля с ними. Под плясовую звенели задорные частушки:

“На столе стоят цветы,
Туда-сюда гнутся.
Мне не сорок пять годов,
Женихи найдутся”.
“Ой, подруженьки мои,
Я росла старалася.
Милый в армию уехал,
Я одна осталася”.
“Кабы не было зимы,
бураны не буранили.
Кабы не было войны,
Миленочка б не ранили…”

Весной 1943 года в клубе лесозавода состоялся митинг. На нем выступил старший лейтенант, начальник 2-й части военкомата Василий Мамаев. Он сообщил, что по призыву “Союза польских патриотов” во главе с Вандой Василевской из добровольцев формируется 1-я польская дивизия имени Тадеуша Костюшко. Анеля Кживонь тут же записалась в нее. Чуть позднее так поступила и ее сестра Виктория. Вступив в “Союз польских патриотов”, она в составе женского батальона под командированием Элиции Пляттер прошла боевой путь от Сольц до Дрездена. (И еще из родных Анели в составе дивизии имени Т. Костюшко воевала ее двоюродная сестра Ванда Кживонь).

Конечно, матери Анели было очень тяжело расстаться с одной, а потом и с другой дочерью. И Анеле тоже было нелегко оставлять маму, сестер и братьев. Как могла, она постаралась позаботиться о родных – договорилась с начальником цеха К. А. Рукавишниковым, чтобы взяли на работу учеником слесаря младшего брата Владислава. Наставником у него стал Дмитрий Филиппович Байталоха, впоследствии кавалер Трудового Красного знамени.

Незадолго до отъезда мастер цеха И. П. Гантимуров подвел к Анеле худенькую девушку, рыженькую, веснушчатую. “Вот, Анеля, тебе смена. Зовут Надей, а фамилия Зиганшина. Сумеешь за оставшиеся дни сделать из нее торцовщицу? А то работать некому, людей не хватает, а тут еще и девчата на фронт рвутся…”

Надежда Зиганшина, ныне тоже пенсионерка, говорит: – Если бы я сейчас увидела Анелю, то сразу бы узнала. Такая светленькая девушка. Перед уходом на фронт она пришла в цех в последний раз. Обошла всех, подошла ко мне и говорит: “Вот моя торцовка. Работай, Надя, так, как я работала”. Попрощалась и ушла.

На Канском лесозаводе Анелю знали многие люди. Но кто из них мог подумать тогда, что с этого прощального часа начался ее путь в бессмертие?..

В Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны хранятся документы, свидетельствующие о подвигах Анели Кживонь. Вот что сообщала одному из корреспондентов старший сотрудник музея Л. В. Чепуркова:

“В начале июля 1943 года на сборный пункт под Рязанью, где формировалась польская дивизия имени Тадеуша Костюшко, прибыла новая партия добровольцев. Среди них была и Анеля Кживонь. Ее зачислили стрелком в женскую роту автоматчиков, где она в совершенстве овладела боевым оружием, научилась бросать гранаты, ползать по-пластунски, вести рукопашный бой.

15 июля 1943 года дивизия принимала присягу. Вместе с товарищами Анеля повторяла слова: “Торжественно присягаю земле польской, залитой кровью, народу польскому, изнывающему под немецким ярмом, что не запятнаю имени поляка и верно буду служить родине. Присягаю земле польской и народу польскому честно выполнять все обязанности солдата в лагере, в походе, в бою, всегда и везде…”

И девушка сдержала эту клятву, честно и до конца она выполнила свой долг. Холодной осенью 1943 года после многодневного марша дивизия прибыла на фронт и заняла рубежи в районе деревни Ленино Горецкого района Могилевской области. Утром 12 октября дивизия приняла боевое крещение. Фашисты отчаянно сопротивлялись, но под натиском костюшковцев им пришлось отступить.

В разгар боя, когда гитлеровцы обрушили массированный танковый удар, командир полка приказал Анеле Кживонь сопровождать крытый грузовик с тяжелоранеными бойцами и секретными штабными документами.

Машина тронулась в путь. Вдруг над ней с воем пронеслись два фашистских бомбардировщика. Раздались взрывы. Один из осколков попал в двигатель, над капотом взметнулись языки пламени.

Анеля выскочила из кузова, осмотрелась. До позиций, где были польские и советские солдаты, не меньше километра. Далеко… Анеля быстро стала вытаскивать из кузова тяжелораненых. Следом полетели на землю мешки с документами. Вот, кажется и все. Надо только сбить огонь с тлеющей одежды. Но в это время тяжелый верх кузова, пылая костром, рухнул на Анелю. Когда к машине подбежали бойцы, было уже поздно…

11 ноября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Анеле Тадеушевне Кживонь было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Польское правительство наградило героиню высшим военным орденом страны – “Виртути Милитари” (Воинская доблесть).

Сибиряки чтут память польской патриотки, погибшей при освобождении Белоруссии. Решением Канского городского Совета депутатов от 6 мая 1965 года улица в районе лесопильно-деревообрабатывающего комбината, на которой жила Анеля, названа ее именем. А спустя ровно 41 год со дня ее героической гибели на этой улице был открыт памятник Герою Советского Союза Анеле Кживонь.

Застывшая в камне 18-летняя Анеля мало похожа на ту, какой она была в жизни. Как сказано в уже упомянутом очерке “Звезда Анели”, когда возникла идея создания памятника, фотографии ее найти не удалось и портрет пришлось воспроизводить по описаниям людей, знавших Анелю в сорок первом. Автор памятника канский скульптор Анатолий Шевченко сам додумывал образ девушки, работал над ним ответственно и вдохновенно, и такой подарил ее городу (на снимке). Кстати, из всех Героев Советского Союза, связанных с канской землей, Анеле единственно поставлен персональный памятник.

Трагическая судьба – жить так мало, вдали от родины, и погибнуть на чужой земле, пусть и геройской смертью. И кому – девушке, так и не ставшей матерью, не исполнившей главного своего предназначения – продолжательницы рода.

… В записях А. Н. Черенцова мы находим такую строчку: “Получив деньги за Героя Анели,братья и сестры уехали в Польшу”. Да, к званию Героя Советского Союза полагалась и выплата определенной денежной суммы. И то, о чем мечталось Анеле, удалось ее братьям и сестрам, – вернуться на горячо любимую родину. Никогда после депортации не суждено было вернуться туда отцу и матери Кживонь. И Анеле. Такой оказалась искупительная жертва этой польской семьи за право вновь оказаться на родной земле. И все-таки им, Владиславу и Станиславу, Софии и Виктории, довелось еще раз побывать в Канске – 12 октября 1984 года – на торжественном открытии памятника их сестре Анеле. Благодаря ей они смогли побывать и на кладбище, поклониться праху своей матери.

Приходилось ли кому-либо из родственников Анели Кживонь приезжать в Канск после того торжественного и волнующего события, редакции нашего ежеквартальника неизвестно.

Публикацию по имеющимся документам и газетным публикациям подготовила

Людмила ПОЛЕЖАЕВА

< powrót