4/2001 (16): Болеслав Влодарчик. Мои воспоминания о Малой Минусе

С большим волнением и несмело решился написать эти несколько предложений, в которых хотел бы выразить все, что еще осталось в моей памяти – с тех далеких лет моего детства, проведенных на территории морозной Сибири.

Почти 60 лет прошло с того времени, в моей памяти остались только обрывки воспоминаний, дополненные в большей мере старшей на 9 лет сестры и других старших от меня друзей.

Эпизод I – Год 1940

В июле 1940 г. мне было чуть больше 3 лет. В рамках первой депортации мы были всей семьей вывезены из Бреста (Белоруссия) в Сибирь. Никаких подробностей с того периода не помню. Знаю только то, что в состав семьи кроме отца и матери, входили старшие братья и сестры – Янина (старше на 9 лет), Казимира (на 5 лет), брат Евгениуш (на 2 года). Вместе нас было 6 мчеловек. Привезли нас в “Тайшетлаг” в Иркутской области.

Эпизод II – Тайшетлаг (1940-1943)

Где мы были сначала не помню и как в тумане вспоминаются мне бараки в лагере “Квиток”, где в 1941-1942 умерли родители и пропала сестра Казимира. Скорей всего ее удочерила во время ее болезни русская медсестра в больнице. Нас же опекали знакомые родители, в течение дня мы находились в яслях не территории лагеря.

Эпизод III – Выезд в Малую Минусу (лето 1943)

Как позднее узнал, в мае 1943 г. в Москве Союзу Патриотов Польских было разрешено собрать польских сирот и помещение их в специальных детдомах. Таким образом, попал вместе с сестрой Яниной и братом Евгениушем в детдом Малой Минусы. Помню, как нас привезли машинами с железнодорожной станции (скорей всего из Абакана) – в небольшую местность расположенную в зеленой долине, посреди которой большой дом – наш Детдом, заменивший нам наш отчий дом. Это была Малая Минуса, которая ассоциируется нам с детством в меру безпечным, с регулярнымм, хотя скромным питанием, а также с первым контактом со школой. Так как наши личные документы были утеряны, записали меня как родившегося в 1936 г., а брата Евгениуша в 1934 г. Сестра Янина помнила точно дату своего рождения и так ее и записали.

Эпизод IV – Пребывание в Детдоме (1943-1946)

Зрительная память запечатлела положение Детдома посреди долины. С одной стороны вдоль реки располагалась более богатая часть деревни с типично русской застройкой. С другой, вдоль песчаной дороги, находились примитивные деревяные здания, в которых временно находились группы, называемые нами “калмыками”. Часть этих зданий (1-2) были заняты Детдомом, переделанные для нужд прачечной и бани. Впереди здания растилалась долина, поросшая растительностью, называемую у нас “пикульками”. Это было место постоянных игр детей. С другой стороны здания располагались поля местного колхоза, где удавалось сорвать с растущих кое-где “ранетки”.

Эпизод V – Здание Детдома

Вход в Детдом находился с фронта, с боку же, обращенного к деревне находился вход в школу, которая находилась на верху здания. Детдом помещался внизу и состоял из санитарно-хозяйственной части, затем шел главный зал, от которого направо через двери можно было попасть в бочные залы, выполняющие функции спальни. Слева располагались окна, выходившие на ту сторону, где находились постройки калмыков. Прямо от входа располагалась сцена, под которой и за которой находились складские и кухонные помещения. В зале раставленны столы и деревянные лавки, покрытые скорей всего клеенкой, служащие для питания. Стол и лавки, специально сделанные для малышей, среди которых был и я, были поставленны посередине зала вдоль сцены. В одном из боковых залов находилась спальня малышей, то есть и моя спальня.

Спальня

На левой стене от выхода в помещение были размещены какие-то полки и вешалки, служащие для развешивания верхней одежды, а также лавки для складывания снимаемой перед сном одежды. Кроме того, стояли ведра с водой и тазы для умывания, а также ночные ведра, служащие как горшки. В угловой части этой стены был сооружен общий тапчан для старших мальчиков, выложенный соломой и прикрытая каким-то материалом, на что клали постель (подголовники и одеяла). Мальчики спали в два ряда, “валетом”. На противоположной стороне (оконной), стояли в два ряда детские кроватки, в которых спали самые маленькие. Группа была смешанной, состоявшая из девочек и мальчиков в возрасте до 9 лет. Пол в спальне был деревянный, мыли его ежедневно девочки из старших групп. Освещали спальню керосиновыми лампами, развешанными на стенах. Стены помещения были украшены сушеными ветками цветов и вырезкой из бумаги, сделанные руками старшей молодежи.

Быт и медицинское обслуживание

Все дети питались три раза в день, а группа малышей (моя) получала дополнительно второй завтрак. Обед был всегда сварен, а на другие приемы пищи вадавали в основном бутерброды с рыбной консервой. Основные продукты, такие как рыбные консервы и мясные, мука, сахар, каши итп., получали в рамках американской помощи UNRA, а хлеб, молоко и корнеплоды нам давал местный колхоз в замен за “трудодни” отработанные старшими воспитанниками.

Один раз в неделю нам организовывали баню, которая находилась в одном из деревяных домиков около калмыков.

Что касается медицинской службы, то помню визит у стоматолога в Минусинске, там нам проверяли, как растут зубы. Встреч с другими медицинскими службами не помню.

Внутренняя жизнь и воспитание

Все воспитатели детдома были поляками. Персонал же был смешанный. В ежедневном общении говорили по-польски, только в случае занятий по предметам требующим школьных экспонатов языком обучения был русский. Обучение основным предметам, в том числе письмо и чтение, история и патриотическое воспитание, пение, рисование итп., проходило в столовой или в спальне. Большое внимание уделялось воспитанию нашего национального самосознания. В столовой сделали специальный патриотический уголок, в котором показаны были польские национальные символы, а также фольклор отдельных регионов Польши. Под конец нашего пребывания в детдоме, после окончания военных действий и освобождении Польши нас проинформировали о создании в Польше нового правительства и показали нам главных правителей.

Культурная и религиозная жизнь

Воспитатели, кроме патриотического воспитания, старались нам указать на наши религиозные корни, учили нас религиозным песням и основные молитвы из римско-католического обряда. Перед каждым приемом пищи мы читали благодарственную молитву за получееные дары, позваляющие нам прожить. Празднично проходил Новый Год. В столовой ставили елку, у которой появлялся Дед Мороз. Все дети вместе с воспитателями брались за руки и танцевали вокруг елки и Дед Мороза, пели различные песни. Не припоминаю, чтобы мы получали какие-либо подарки по этому случаю.

В детдоме действовал ансамбль, который с пользой использовал свободное время воспитанников. Ансамбль был известен в обществе и выступал даже перед раненными советскими солдатами, лежащими в госпитале в Минусинске.

В детдом приезжало и кино. Показывали различные фильмы вместе с кинохроникой.

Воспитанники детдома были поделены на группы харцер и зухов (соответствовало пионерскому движению). Каждая группа имела название разных зверей и птиц. Организовывали различные харцерские игры у костра и соревнования.

Возвращение в Польшу

В марте 1946 г. нам объявили, что вскоре вернемся на свою родину. В последние дни марта начали быстро собирать вещи и подготавливаться в дорогу. 1 апреля 1946 г. подъехали автобусы и грузовики для перевозки людей и вещей. Нас отвезли в Абакан в три захода: первый – утренний, охватывающий “средних” в возрасте 9-14 лет, в нем находился мой брат; второй – дневной, охватывающий малышей и часть персонала; третьий – вечерний, охватывающий старших детей и оставшийся персонал с вещами. Кроме воспитаников нашего детдома в Абакан привезли еще детей и персонал из других детдомов с территории Красноярского края.

На железнодорожной станции поставили вагоны “теплушки”, оборудованные в угольные печки для отопления и приготовления пищи, а также нары с соответствующим количеством постелей. В каждом вагоне кроме детей разделенных по возрасту находились и взрослые, которые забирали из специального вагона продукты и готовили детям пищу. Старшая молодежь ехала в своих вагонах самостоятельно. Над всем эшелоном командовал советский комендант с несколькими солдатами из охраны. Во время поездки, как минимум один раз в неделю, мы останавливались на больших железнодорожных станциях, где нас обрабатывали от вшей и мы ходили в баню. В Польшу приехали 27 апреля 1946 г. Праздничную передачу транспорта польским властям осуществил транспортный комендант в Бресте, в городе, где 6 лет тому назад началась мое военное скитание.

В Польше нас поместили в эвакуационно-распределительном центре в Гостыне около Варшавы, откуда уже после 7-дневном карантине нас разослали по детдомам в Польше. Я с братом Евгениушем попал в дом ребенка №1 в Мальборке гданьского воеводства. Там я был до совершеннолетия. Так как утеренные документы не нашлись, то мою дату рождения установили через суд на основании показаниц двух случайных свидетелей.

О потерянной в Сибири сестре Казимире мы так ничего и не узнали. Брат Евгениуш умер от инфаркта сердца в возрасте 55 лет. Сестре Янине сейчас 74 года и чувствует себя она хорошо. Мне в этом году уже 65 лет и не жалуюсь на здоровье. Вместе с женой и двумя замужними дочерьми, а также с четерьмя внучатами живем во Вроцлаве и по случаю семейных есть нам что вспоминать и особенно о Малой Минусе.

Болеслав Влодарчик, Вроцлав, август 2001, Прож. Ул. Кжицка 6 В/5,
53-020 Вроцлав (Польша)

< powrót